Неточные совпадения
Этот Трифон Борисыч был
плотный и здоровый
мужик, среднего роста, с несколько толстоватым лицом, виду строгого и непримиримого, с мокринскими
мужиками особенно, но имевший дар быстро изменять лицо свое на самое подобострастное выражение, когда чуял взять выгоду.
Самый интересный человек на пароходе — кочегар Яков Шумов, широкогрудый, квадратный
мужик. Курносое лицо его плоско, точно лопата, медвежьи глазки спрятаны под густыми бровями, щеки — в мелких колечках волос, похожих на болотный мох, на голове эти волосы свалялись
плотной шапкой, он с трудом просовывает в них кривые пальцы.
— Не устал я… — хмуро сказал Фома, и снова раздались почтительные возгласы
мужиков, все
плотнее обступавших его...
Мужики живо столпились в отдельные
плотные группы у воротов, по бортам, и говор их умолк. Некоторые ловко взобрались на леса и смотрели оттуда, держась за веревки.
Это был
плотный, среднего роста
мужик с окладистой бородой песочного цвета, бегающими беспокойно карими глазами и тонким фальцетом.
Тут он совсем захлопотался с
мужиками, которые окутывали ему на зиму яблони и обносили огород
плотным забором и канавой.
Это был
мужик плотный, коренастый, с проседью в голове и в усах, — борода комком и тоже с проседью, глаза живые, быстрые и серьезные, но в устах что-то близкое к улыбке.
Василий Леонидыч. Не то чтобы обед, a déjeuner dînatoir [
плотный завтрак (франц.)]. И прекрасный, я вам скажу, был завтрак: поросячья окорочка — прелесть! Рулье отлично кормит, Я ведь только сейчас приехал. (Увидев
мужиков.) А
мужики опять здесь?
Больной был
мужик громадного роста,
плотный и мускулистый, с загорелым лицом; весь облитый потом, с губами, перекошенными от безумной боли, он лежал на спине, ворочая глазами; при малейшем шуме, при звонке конки на улице или стуке двери внизу больной начинал медленно выгибаться: затылок его сводило назад, челюсти судорожно впивались одна в другую, так что зубы трещали, и страшная, длительная судорога спинных мышц приподнимала его тело с постели; от головы во все стороны расходилось по подушке мокрое пятно от пота.
Это был наш
мужик Марей. Не знаю, есть ли такое имя, но его все звали Мареем, —
мужик лет пятидесяти,
плотный, довольно рослый, с сильною проседью в темно-русой окладистой бороде. Я знал его, но до того никогда почти не случалось мне заговорить с ним. Он даже остановил кобыленку, заслышав крик мой, и когда я, разбежавшись, уцепился одной рукой за его соху, а другою за его рукав, то он разглядел мой испуг.
И они прошли в кабачную горницу, расселись в уголку перед столиком и спросили себе полуштоф. Перед стойкой, за которой восседала
плотная солдатка-кабатчица в пестрых ситцах, стояла кучка
мужиков, с которыми вершил дело захмелевший кулак в синей чуйке немецкого сукна. Речь шла насчет пшеницы. По-видимому, только что сейчас совершено было между ними рукобитье и теперь запивались магарычи. Свитка достал из котомки гармонику и заиграл на ней развеселую песню.
Актер Фюрст, создатель театра в Пратере, был в ту пору еще свежий мужчина, с простонародной внешностью бюргера из
мужиков, кажется, с одним вставным фарфоровым глазом,
плотный, тяжелый, довольно однообразный, но владеющий душой своей публики и в диалоге, и в том, как он пел куплеты и песенки в тирольском вкусе. В нем давал себя знать австрийский народный кряж, с теми бытовыми штрихами, какие дает венская жизнь мелкого бюргерства, особенно в демократических кварталах города.
Киселев был
плотный и приземистый человек лет за сорок, с широким лицом и окладистою русою бородой; из-под высокого и очень крутого лба внимательно смотрели маленькие глазки, в которых была странная смесь наивности и хитрой практической сметки. Всем своим видом Киселев сильно напоминал ярославца-целовальника, но только практическую сметку свою он употреблял не на «объегоривание» и спаиванье
мужиков, а на дело широкой помощи им.
Третий, в жилетке и рубахе навыпуск,
плотный и неуклюжий, напоминающий топорностью форм деревянных, игрушечных
мужиков, зовется тоже Гаврилой и служит кучером.
— Какой мороз! — сказал ее товарищ, нахлобучив
плотнее свою шапку и подвязывая себе бороду платком. — Того и гляди, что оставишь нос и уши в этом чухонском городке, который ближе бы назвать городскими слободками. Там палаты, около них жмутся мазанки; здесь опять палаты, и опять около них мазанки, словно ребятишки в лохмотьях связались в игру с богатым
мужиком. А меж ними луга да площади, как будто нарочно, чтоб ветру ходить было разгульнее!
Два длинные
мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон напротив зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась
плотнее.